Спор
 о соли и железе (Янь те лунь) - Хуань Куань

«знатока писаний» (см. выше, с. 56-57). У нее есть идеологический аспект, разработанный Дун Чжун-шу. Около 125 г. до н. э. тот предложил У-ди официально запретить неконфуцианские учения — «тогда можно будет придать единство ведущим принципам и сделать ясными законы и нормы, а народ будет знать, чему следовать»[315]. Это было предложение реализовать принцип «один, а не два», т. е. установку на единство. Оно означало использование на государственной службе исключительно конфуцианцев как людей особого «рода» — принципиальных, хранящих духовные и мирные ценности, словом, таких, в чьей природе преобладает ян, в противоположность опирающимся на насилие, корыстным и беспринципным людям.

«Знаток писаний» прямо не говорит, что разделяет взгляды Дун Чжун-шу, но указывает, что при У-ди возвышались военные, финансисты, богачи, «жестокие чиновники» и льстецы, людей же, «хотевших опираться на человеколюбие и справедливость», при дворе было мало. Он обобщает эту ситуацию словами: «Лед и [раскаленные] уголья не могут находиться в одном и том же сосуде, солнце и луна не могут сиять одновременно»[316], давая понять, что на службе может преобладать только один «род» людей, а не два, противоположных друг другу[317]. Добавим, что в сознании конфуцианцев чиновники, «опиравшиеся на человеколюбие и справедливость», противостояли воинам и «жестоким чиновникам» как люди конфуцианского — людям легистского типа[318].

С мыслью об идеологическом единстве бюрократии в конфуцианстве сочетается мысль о недопустимости разных способов подбора кадров. С точки зрения конфуцианцев, официальные назначения следует давать лишь носителям конфуцианских добродетелей, а таких людей можно набрать только одним способом — путем «отбора и рекомендации» кандидатов по их личным достоинствам; этот способ ассоциировался с «путем истинного царя». Иные способы рекрутирования бюрократии (по принципу происхождения, с учетом имущественного ценза, путем продажи должностей и рангов знатности) предъявляли меньшие требования к личностям будущих чиновников, ассоциировались с «путем гегемона» и осуждались конфуцианцами типа Дун Чжун-шу[319]. Поэтому и конфуцианцы и эклектики даосского толка[320] критиковали путь подбора кадров, который широко практиковался при У-ди, как «смешанный», т. е. неоднородный, сочетающий разные компоненты; они указывали, что он неизбежно приводит на посты людей, неподходящих по своей природе: «алчных» богачей (в том числе купцов), сановников, умножающих прибыли, и «храбрых» военных, ведет к падению нравственности и гибели нравов. Продолжая эту традицию, «достойный и хороший человек» противопоставляет древнему способу отбора ученых для замещения должностей по их личным достоинствам современный «путь [выдвижения] чиновников», который «сделался смешанным», так что «они перестали отбираться [для рекомендации]», и в результате «богатые покупают должности с помощью богатства, смелые охотятся за заслугами, [рискуя] смертью». Он подчеркивает, что способ «помочь внутренней духовной силе правителя и открыть дорогу [выдвижению] подданных состоит в том, чтобы отобрать достойных и «использовать их на службе» "по способностям"», как было в древности, и считает особенно важным назначать правителей округов и канцлеров удельных государств лишь после тщательного отбора[321].

Следовательно, с конфуцианской точки зрения, одно из проявлений единства состоит в том, что государь, воплощающий начало ян, должен править, опираясь на благую силу дэ, т. е. на то же начало, имея помощников «того же рода», что и он — конфуцианцев с их ориентированным на ян учением.

Взгляды чиновников на единство хуже поддаются реконструкции, чем соответствующие конфуцианские взгляды. Чиновники не высказываются о едином не только как о начале всех вещей, но и как о принципе миропорядка. Тем не менее есть основания предполагать, что (по крайней мере) «сановник» разделял представление о единстве, описываемое формулой «один, а не два», так как: 1) его экономический метод помощи нуждающимся за счет богатых соответствует рекомендациям комментария к 15 гексаграмме «И цзина» Смирение[322], который основан на концепции цикла попеременного расцвета и упадка двух взаимосвязанных противоположностей[323]; 2) «сановник» разделяет мысль, что одной социальной группе соответствуют одна функция и один источник дохода, а эта мысль, как видно в случае с конфуцианцами, воплощает представление о единстве как о принципе миропорядка (ср. выше, с. 79-80).

По мнению «сановника», принцип единства в древности был воплощен в общественной сфере, где «только ремесленники и торговцы могли кормиться прибылями от второстепенного [занятия]; только хорошие земледельцы могли кормиться плодами урожая; только те, что держат в руках правление, могли кормиться [доходами от] должностей и рангов знатности»[324]. Соотнесение этого взгляда с теориями «Шан-цзюнь шу» показало, что он продолжает и развивает отмеченную исследователем легизма Л. С. Переломовым легистскую традицию, по которой стремление народа к «единому» — это стремление к землепашеству и войне[325]. «Сановник» считал, что в его век государство берет на себя «второстепенное занятие»: казна «отливает орудия земледелия, заставляет простолюдинов сосредоточить усилия на основном [занятии] и не заниматься второстепенным»[326]. Этот взгляд был соотнесен нами с традицией идеологии Цинь, согласно которой император «высоко ставит земледелие и искоренил второстепенное [занятие], черноголовые стали обогащаться, [народ] под Небом, которое все покрывает, сосредоточил сердца на одном и [проникся] единой волей, орудия и утварь [сделаны] по одной мерке...»[327]

В отличие от конфуцианцев «сановник» не заботился о нравственных стандартах чиновников, т. к. не признавал за ними функции духовного преображения народа, воспитателей нравственности; он одобрял их погоню за выгодой и богатством, полагал, что «богатство и высокое положение — это чаяние ученого», а умение обогатиться рассматривал как признак незаурядной личности, показатель ее способности справиться со своими служебными обязанностями; образцами в этом отношении он считал лиц, прославившихся и как купцы, и как чиновники, — Гуань Чжуна, Фань Ли, Цзы-гуна [120]; к людям этого рода он — сын лоянского купца — относил и себя[328]. При этом, отстаивая предпринимательскую деятельность чиновников, «сановник» считал допустимым, чтобы в одной чиновничьей семье было несколько занятий[329], хотя это и противоречит его же представлению о том, как обстояли дела в «древности», когда каждая социальная группа «кормилась» доходами лишь от одного занятия.

Нами был рассмотрен также вопрос о реализации принципа единства во взглядах чиновников на подбор кадров.

«Сановник» не отвергал самого метода «отбора и рекомендации» достойных ученых, считая его необходимым в государстве; в его словах одновременно выражены надежда получить таким путем хороших советчиков и разочарование от того, что рекомендованные конфуцианцы не оправдали ее. «Сановник» и его единомышленники осуждали лиц «конфуцианского» типа, выдвинутых в их времена путем «отбора и рекомендации», низко оценивали их достижения, возражали против использования на службе конфуцианцев, указывая на их недостатки[330].

На соответствующие взгляды «сановника», видимо, повлияло представление о единстве